Память — 18 (31) октября
Протоиерей Николай Александрович Соколов родился 20 марта 1877 года в селе Андреевском Рузского уезда Московской губернии в семье пономаря. Его отец Александр Ефимович Соколов был определен к церкви святого мученика Андрея Стратилата 19 декабря 1867 года, на место своего отца Ефима Сергеевича, бывшего пономаря Андреевского храма, и до конца своих дней ревностно исполнял свои пономарские обязанности. Сын Николай был первенцем в большой и дружной семье Александра Ефимовича и его супруги Натальи Васильевны.
В 1892 году Николай Соколов поступил в Московскую Духовную Семинарию. По окончании семинарского курса в 1898 году с аттестацией первого разряда он был определен на должность учителя церковно -приходской школы села Крымского Верейского уезда. В это же время Николай Александрович женится на Екатерине Ивановне Митропольской, дочери священника Преображенской церкви села Крымского Иоанна Николаевича Митропольского. Митрополитом Московским и Коломенским Владимиром (Богоявленским) Николай Соколов был произведен на священническое место в село Крымское, 2 сентября 1899 г. викарием Московской епархии епископом Дмитровским Нестором (Метаниевым) он был рукоположен во священника к Преображенскому храму в селе Крымское.
С пастырскими обязанностями отец Николай совмещал просветительскую деятельность. С 1899 года он состоял законоучителем и заведующим в Крымской церковно-приходской школе, а также преподавал Закон Божий в земской школе села Крымского. С 1902 года по 1909 год отец Николай законоучительствовал в Якшинской земской школе, а с сентября 1909 года преподавал Закон Божий в земской школе села Наро-Осаново. В 1909 году он был назначен членом Рузского отделения Епархиального училищного совета и проходил это послушание до 1915 года. С 1909 года он состоял членом благочиннического совета третьего округа Рузского уезда. В 1911 году отец Николай был избран членом правления Звенигородского духовного училища.
За усердные труды на ниве народного образования он был многократно отмечен церковными наградами. Так, в 1904 году он был награжден набедренником за усердное преподавание Закона Божия в церковно-приходской школе села Крымского. В донесении благочинного церквей третьего округа Рузского уезда, настоятеля Покровской церкви села Алексина протоиерея Михаила Васильевского от 25 августа 1908 года о награждении священника Николая Соколова он характеризуется как хороший проповедник, ревностный к исполнению своих обязанностей пастырь и усердный законоучитель. В 1909 году за пастырские труды и труды на ниве просвещения народа светом Христовой истины в земских и церковно-приходских школах Рузского уезда отец Николай был награжден фиолетовой бархатной скуфьей. В 1915 году его труды были вновь отмечены наградой. За пастырскую деятельность и преподавание Закона Божия в школах отец Николай был награжден камилавкой. В 1924 г. он был возведен в сан протоиерея, а в 1931 г. награжден митрой. В 1930-х гг. он был благочинным церквей Верейского и Можайского районов.
У отца Николая Соколова и его супруги Екатерины Ивановны было семеро детей: первенец Сергей, Николай, Мария, Александр, дочь Анна и сыновья Михаил и Иван.
При Преображенском храме проживала вдова бывшего настоятеля храма протоиерея Иоанна Николаевича Митропольского, мать Екатерины Ивановны — Мария Александровна Митропольская со своими детьми Александром, Николаем, Анной и Сергеем.
Вот что пишет об этой семье в своих воспоминаниях племянник протоиерея Николая Соколова Юлий Юльевич Каммерер: «Отец Николай до революции и после нее, вплоть до зловещего 1937 года был священником в селе Крымском Верейского уезда Московской области. В меру высокий, ширококостный, крепкий, с бородой и, как положено священнику, с длинными волосами. Спокойный, выдержанный, с доброй улыбкой на загорелом лице, он олицетворял и по внешности и по внутреннему содержанию сельского интеллигента того, дореволюционного времени. В нем удачно сочетались крестьянская основательность с высокой культурой. Отец Николай, как положено, справлял церковные службы (в этом ему помогал отец, наш дедушка Александр Ефимович Соколов), но не церковь кормила многочисленную семью. Он обрабатывал десять десятин церковной земли, имел крепкое крестьянское хозяйство: хороший просторный дом… лошадь, одну или две коровы, овец, свиней, гусей, кур, словом, весь набор деревенской живности. Хозяйство велось силами всей трудолюбивой семьи.
Сам дядя Коля хорошо знал и любил землю, умел на ней работать. Верной спутницей и главной опорой в жизни была попадья — Екатерина Ивановна, очень деятельная и энергичная женщина, разделявшая с ним все заботы о семье и хозяйстве. Про Екатерину Ивановну никак не скажешь: попадья — величавая, раздобревшая белоручка; напротив, она, невысокая, подвижная, скорее худенькая, пятерых детей* не только родила, но и вырастила, подняла. Пятеро детей, большое крестьянское хозяйство, а летом еще она принимала дачников (приезжали работники Гознака), за ними ухаживала, отдельно готовила (остальным такой стол был недоступен). И все на ней одной, трудилась, как каторжная, непостижимо, как со всем управлялась и когда только спала. Никаких капризов, недовольства: все прекрасно понимали, что каждый должен был делать в меру своих сил, а часто и сверх меры, иметь свои обязанности, и все пятеро, от старшего Коли до младшего Ванюшки, честно и безропотно несли свою трудную ношу. Уважительное отношение к труду они всосали с молоком матери; к работе, к трудностям они привыкли с детства, и все пятеро выросли честными, трудолюбивыми людьми. <…>
Лето 1924 года я с братом Виктором и с бабушкой прожили в селе Крымском: надо было переждать, пока решиться наш квартирный вопрос. Сразу же включились в новую для нас трудовую обстановку. На первых порах было трудно: мы росли барчуками, но быстро освоились и ни в чем не отставали от своих двоюродных братьев и сестер. С тех пор помню: на крестец, в который укладывались для просушки снопы сжатой ржи, нужно положить двадцать один сноп. Научился молотить в два и четыре снопа. Я, тогда мальчишка четырнадцати лет, таскал на себе мешки с зерном — вот только забыл, сколько в них считалось веса: то ли четыре пуда, то ли пять. И ничего — только закалялся и становился сильнее. Все тогда были молодые и беззаботные, трудности начались позднее. Так прошла большая часть лета. В августе квартирный вопрос разрешился, и мы переехали к дяде Саше в совхоз «Свет». *Автор воспоминаний ошибается: у отца Николая и его матушки было семеро детей. В Крымском дела шли все хуже и хуже… В 1930 г. хозяйствосвященникабылообложенобольшимсельскохозяйственнымналогом, который уплатить отец Николай не смог. Лошадь и три коровы пришлось продать. В том же году его раскулачили, продав колхозу еще одну лошадь, две коровы и 20 пчелиных ульев. В 1931 г. отца Николая арестовали и, продержав под следствием месяц, отпустили.
В разгар гонений на Русскую Православную Церковь 11 октября 1937 г. протоиерей Николай был арестован и заключен сначала в тюрьму в Можайске, а затем в Таганскую тюрьму в Москве.
Первый допрос состоялся 13 октября. Следователь, расспросив отца Николая, с кем он поддерживает знакомства, стал обвинять его в контрреволюционной деятельности:
— Следствие располагает материалами, что вы являетесь членом контрреволюционной группы, состоящей из священников Верейского района Пушкинского, Прендковича, Юркова, Семенчука и других. Требуем дать правильные показания по существу.
— Хотя встречи у меня с этими священниками были, но членом контрреволюционной группы я не состоял и не знаю о существовании таковой.
— Следствие располагает материалами, что вы при встречах со священниками Пушкинским, Прендковичем, Юрковым, Семенчуком и другими вели контрреволюционные разговоры. Подтверждаете ли вы это?
— В своих беседах никаких контрреволюционных разговоров мы не вели. Наш разговор был официального порядка по вопросам чисто церковного характера.
— Вы говорите неверно. Следствием установлено, что вы в мае этого года вели разговор, что репрессии к духовенству несомненно ведутся из-за того, что перепись населения выявила нежелательные для власти явления, большой процент верующих, — вот по этому в газетах подняли шум, что попы встрепенулись, а безбожники и комсомол спят и не ведут борьбы с религией…
— Этого я не помню, чтобы с моей стороны были сделаны такие разъяснения и не могу допустить мысли о том, чтобы я это мог сказать, так как сведений о результатах переписи по религиозному вопросу я не имею… Были случаи, когда я делился впечатлениями по вопросам раскрытия шпионских и вредительских групп, о чем сообщалось в газетах, но чтобы предавать им значение такое, как это поставлено в вопросе, категорически отрицаю…
На допросе, состоявшемся 16 октября, следователь пытался обвинить священника в том, что он проводит в местном совхозе «Дубки» антисоветскую деятельность. Но и это обвинение священник категорически отверг.
28 октября 1937 г. тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу.
Протоиерей Николай Соколов был расстрелян 31 октября 1937 г. на полигоне Бутово под Москвой и погребен в общей безвестной могиле.
В 1940 г. супруга священника, ничего не знавшая о судьбе отца Николая, обратилась в органы НКВД с прошением пересмотреть дело. Помощник прокурора по спецделам, пересмотрев материалы следственного дела, составил заключение, в котором говорится: «…решение тройки… вынесено в соответствии с материалом в деле, мера наказания соответствует содеянному, поэтому жалобу оставить без удовлетворения».
Память священномученика Николая совершается в день его мученической кончины 18 (31) октября и в день Собора новомучеников и исповедников Российских 25 января (7 февраля) или в ближайший воскресный день после 25 января.
Источники, использованные при составлении жития:
Архив Московской Патриархии. Послужной список.
